Иллюстрированный рассказ о велопоходе

На повороте, называемом "подковка", мы остановились с целью умыться и передохнуть, хотя я особой усталости не чувствовал, по сравнению с прошлым годом. Высота этого места составила 520 метров, то есть нам оставалось подняться всего на 50 метров, после чего следовал живописный спуск в Красносёловку. После перевала мы запаслись водой из родника (фото 21) и поехали дальше.

Доехав до Нижнего Кокасана, я предложил Андрюше пообедать на поляне, чтобы не подниматься на Караби с полным желудком. Мы расположились под раскидистым дубом. Оглядевшись, я не нашёл той красоты майской зелени, покрывавшей поляну в прошлом году. Трава уже была скошена, распустившиеся деревья густыми кронами как бы придавили поляну; не было той воздушности и свежести молодой листвы.

Андрей, почуствовав уклон, рванул вперёд. Поскольку дорога была щебнистая, а шины мои - полусдутые (из-за отсутствия насоса), я ехал с осторожностью. Андрюшин след давно простыл. Я его обнаружил уже в Красносёловке, у моста. Купив у тётки молока, мы подъехали к началу подъёма. Андрюша перекрестился, и мы начали подъём (фото 22). Для меня этот подъём был знаком, но Андрею он давался тяжело. На мой взгляд, его состояние усугубляли одетые велорубашка с рукавами и лыжные штаны.

Подъём шёл по старой схеме: выталкивание велосипеда до более пологого участка (или до появления одышки) – остановка, и так далее. Андрюша, кроме того, вслух считал шаги, и по округе разносились его отрывистые возгласы, так что можно было не оборачиваться. Наконец, дорога стала более пологой и более тенистой (фото 23). Я пополнял расход энергии парным молоком. Полутора литров мне как раз хватило на весь подъём до яйлы. Выйдя на поляну, я решил устроить небольшой отдых. Пока Андрей восстанавливал силы, я погулял по поляне и нарвал лимонника – для чая. До окончания подъёма оставалось немного, и мы двинулись дальше.

Миновав перевал 877, мы вышли на нижнюю часть Караби-яйлы (фото 24). До заката было ещё пять часов, и я рискнул предложить Андрюше дойти сегодня до метеостанции, не заходя на родник, где я ночевал в прошлом году. Он сильно не возражал, и мы стали выбираться на грунтовую дорогу, ведущую на гору Кубриали-Кыр. Слово "выбираться" здесь было использовано не случайно, так как низовья яйлы сплошь заросли густой травой до пояса. Нам приходилось идти почти наугад, нащупывая передним колесом дорогу, да и по моей зрительной памяти, которая безошибочно вывела меня на ту высоту, откуда я снимал в прошлом году панораму (фото 25). Там, наверху, всё осталось без изменений: та же каменистая дорога, тот же ландшафт, то же время суток. Повернув направо, мы покатили на Кубриали-Кыр.

Снимков на Караби я не делал. Не было смысла снимать одни и те же виды. Сейчас главная задача – засветло добраться до метеостанции. Поэтому, побыв пять минут на высшей точке северо-восточной Караби, мы начали спускаться по «дороге из жёлтого кирпича» .

На всём пути до метеостанции мы встретили только двух человек – мужчину и женщину на мотоцикле. Я сначала думал, что это лесники, но это были просто местные браконьеры, которые уже набили целый мешок чабреца. Некоторое время мы двигались параллельным курсом, и я был удивлён, как лихо эта парочка прыгает по камням на мотоцикле.

Отставание Андрюши всё увеличивалось, видимо, начинала сказываться накопленная усталость, и мне приходилось чаще останавливаться, чтобы разрыв не достиг пределов видимости. Но с другой стороны, и отдыхать не было времени – солнце уже было на горизонте, а перед метеостанцией надо было взять довольно существенный подъём. Этот подъём, и тот факт, что на одном участке метеостанция теряется из виду (есть у Караби такое свойство – прятать ориентиры и обманывать с расстоянием), могла напугать неискушённого человека. Так оно и случилось. Здание скрылось из виду, и там, где оно только что стояло, было ровное место. Андрей начал волноваться, но я его успокоил, мол, так и должно быть.

Затащив велосипеды на кухню (фото 26), я пошёл смотреть отведенные нам апартаменты на втором этаже. Это была довольно обширная комната с четырьмя двухъярусными кроватями. Света не было – хозяин экономил горючее; приходилось ходить с фонарями. Нам разрешили пользоваться газовой плитой, и мы начали готовить себе ужин. В это время приехал сам начальник КСС Максим со своей семьёй. Геннадий Щёголев (так звали бородатого мужика) засуетился, видимо, его приезд был неожиданным. Через некоторое время включился свет – Гена запустил генератор. Поужинав и выпив по стаканчику Каберне, мы пошли спать.